Свободное владение иностранным языком помогает увидеть мир в новом свете.
Нет нужды повторять, сколь разительно отличаются друг от друга разные языки: вам могут рассказать про 25 падежей венгерского языка, или привести в пример более полутора сотен слов, относящихся к снегу и льду в саамских языках, ну а про знаменитые времена английского языка знает каждый, кому приходилось в школе их учить. С другой стороны, мы знаем, что мировосприятие у разных народов тоже довольно сильно отличается, оттого-то у нас на Земле великое множество культур. Но обычно мы считаем, что язык лишь отражает особенности нашего видения, наших мыслей и чувств. Однако не может ли язык сам по себе влиять на то, как человек думает и чувствует?
Специалисты по когнитивной психологии этот вопрос обсуждают довольно давно, но в последнее время интерес к нему многократно возрос в связи с появлением серии работ, утверждавших, что – да, язык воздействует на сознание. Так, в 1991 году в журнале Cognition была опубликована статья, в которой говорилось, что корейцы, по сравнению с англичанами, больше обращают внимания на то, как объекты соединяются друг с другом, насколько хорошо они друг к другу подходят. В 1997 году в том же Cognition появилась похожая работа, но уже про японцев – они, как оказалось, предпочитают группировать предметы в соответствии с материалом, из которого они сделаны, тогда как английский выводит на первое место форму. Наконец, в 2007 году в Proceedings of the National Academy of Sciences была опубликована статья, в которой говорилось, что русскоязычные люди быстрее различают оттенки синего цвета, нежели англоязычные. Однако подобные работы неизменно наталкивались на возражения того рода, что здесь мы имеем дело либо с лабораторными артефактами, либо с общекультурными различиями.
Но, если сознание действительно зависит от языковой структуры, то у двуязычных людей мировосприятие должно быть смешанным, и у многих читателей, наверно, уже возник вопрос, не проводили ли подобные исследования с теми, кто говорит сразу на нескольких языках. Именно это и проделали Панос Атанасопулос (Panos Athanasopoulos) из Ланкастерского университета и его коллеги, опубликовавшие свои результаты в Psychological Science. В их эксперименте участвовали люди, говорящие на английском и немецком языках, либо на каком-то одном, либо на обоих. Немецкий и английский по-разному делает акценты на происходящем. Если в английском можно очень хорошо объяснить, в каком времени случилось событие и как разные его эпизоды соотносятся друг с другом на временной шкале, то в немецком больше внимания уделяется обстоятельствам действия: где, как и зачем оно происходило.
Если язык действительно влияет на сознание, то немецкоязычные и англоязычные индивидуумы должны по-разному видеть происходящее. И тем, и другим показывали серию видеороликов с людьми, которые гуляли, бежали, ныряли или катались на велосипедах, но смысл их действий был не вполне очевиден. Например, видео с гуляющей женщиной было снято так, что можно было решить, что у неё есть цель и она идёт к конкретному зданию – или же что она бесцельно гуляет по улице. И вот на таких сценках участников эксперимента просили всё же определиться с тем, есть ли цель у человека на видео или нет.
Оказалось, что говорящие на немецком в 40% случаев искали конкретную цель у происходящего на экране, тогда как говорящие на английском – лишь в 25%. (Подчеркнём, что речь здесь не идёт о правильном или неправильном ответе, обе интерпретации, и целеполагающая, и бесцельная имели право на существование.) Можно сказать, что немцы были ориентированы на возможные последствия действий, тогда как англичан больше занимало действие само по себе.
Ну, а что же двуязычные люди? Они занимали промежуточное положение, отчасти подчиняясь тому языку, который выучили. Если немец, свободно говорящий по-английски, находился во время эксперимента в своей родной стране и при этом с ним говорили по-немецки, то он по-прежнему был ориентирован на цель действия. Если же опыт ставили в Великобритании и на английском, то двуязычные немцы переключались на само действие. Конечно, и здесь можно говорить о влиянии общего культурного окружения. Однако следующий вариант эксперимента показал, что дело всё-таки в языке. Людей просили во время просмотра видео произносить вслух набор чисел, по-немецки или по-английски – так, по мысли авторов работы, можно было на время активировать один язык и «усыпить» другой. Оказалось, что восприятие видео менялось в зависимости от того, какой язык был активен: если человек считал вслух по-немецки, то он искал цель происходящего («женщина идёт, чтобы прийти»), если счёт шёл по-английски, то акцент был уже на самом действии («женщина просто гуляет»). Если язык счёта менялся по ходу эксперимента, то следом менялось и восприятие увиденного.
Можно сказать, что другой язык в буквальном смысле расширяет наше сознание и заставляет иначе взглянуть на мир. И здесь, конечно, возникает масса вопросов. Например, все ли языки в одинаковой степени влияют на восприятие, играет ли роль родство между ними, от каких ещё условий зависит их влияние и распространяется ли оно на абстрактные умозаключения тоже. Пока что психологи смогли увидеть «след языка» в тот момент, когда язык был активен, но, может быть, он как-то действует на сознание и в тот момент, когда мы на нём не говорим? Впрочем, не стоит все особенности мировосприятия относить на счёт родной – или неродной – речи. В конце концов, культурных факторов действительно есть великое множество, и в реальной жизни они могут либо способствовать языковому влияние на сознание, либо, напротив, сводить такое влияние на нет.
